1) Ник персонажа: Тодд Стоун
2) Возраст: 27 (момент событий) 31 (после вспышки)
3) Внешность: Тодд невысокий, но мускулистый боец; его массивная квадратная челюсть была покрыта грубой смоляной щетиной, которая часто перерастала в густую бороду; на щеках были рубцы и шрамы - напоминания о былых сражениях; у висков уже виднелись серебряные волоски, хотя ему было всего лишь двадцать семь лет; взгляд всегда был переменчивый, а цвет глаз темно-зеленый, как чистые луга после заката (I глава)
4) Мировоззрение: истинно нейтральный
5) Основная цель: Собрать воедино свои обломки памяти, укрепиться на новом месте.
6) История:
Аннотация.
Никто не знает наперед, куда приведет дорога приключений. Нужно понимать, что риск не всегда может быть оправдан и что, пройдя долгий путь, можно не получить ничего, кроме быстрой, но относительно безболезненной смерти от коварных ловушек или, наоборот, долгой и мучительной от злых духов, охраняющих свои богатства; а те люди, которые вчера делились последней коркой хлеба друг с другом и рассказывали веселые истории у костра, не перережут друг друга, когда настанет время делить добычу.
Такой путь избрал и Тодд Стоун, бывалый солдат, прошедший не одну войну, любитель женщин и выпивки. Ему предстоит пройти долгий и трудный путь, полный тайн и опасностей. Жадность и жажда приключений заставляют воина снять меч с гвоздя и отправиться в путь вместе со своими друзьями. И что же он сделает, найдя несметные сокровища: по-честному поделится со своими спутниками, как и было обещано, или, не устояв перед соблазном, заберет все себе? И кто бы мог подумать, что этот простак, который должен был просиживать дни напролет в дымном кабаке, сыграет далеко не последнюю роль в противостоянии света и тьмы?
Пролог.
Алчность, гордыня, праздность, ложь - вот настоящие враги людей:
подобно червям, сжирающим плод изнутри, они травяют душу;
и горе тому, кто не в силах противостоять этим порокам.
Пепельно-багровые тучи, сквозь которые отчаянно продирались лучи света, сгущались над горизонтом, все больше и больше застилая вечернее небо плотной пеленой; солнечный диск, отливавшийся кровью и золотом, медленно, но верно исчезал за покрытыми снегом величественными пиками гор; его лучи окрасили мрачные скалы в огненно-рыжий. С востока, откуда тянулись тучи, раскатисто пророкотал гром, и земля содрогнулась.
Молния сверкнула так же внезапно и неожиданно, как воин, закованный в латы, обнажил смоляно-черный клинок.
- Все кончится здесь и сейчас. Все, ради чего я жил, следуя заветам твоих жрецов, - ложь; все, что говорили они, - ложь; сама суть их существования - ложь; боги, которых породила их фантазия и которым они поклонялись, - ложь. Что бы они ни говорили - все ложь! Ваши дрянные змеиные языки... Я сожгу дотла это место; идолы будут гореть ярким пламенем, и оно будет настоящим, в отличие от ваших посулов!
- Выслушай меня...
- Странник открыл мне глаза, и я увидел правду - суровую, жалкую и грязную правду. Как бы ты ни старался увильнуть, знай, учитель: я вижу тебя насквозь.
- Неужели ты считаешь, что это единственный правильный выход, Гадриэль? - глухим голосом спросил старик в мантии.
Ответа не последовало.
Силтис отчаянно склонил седую голову, исподлобья посмотрев в глаза стоящего перед ним стража, но не нашел в них ни капли раскаяния или сожаления... Нет. Ничего. В его глазах горел огонь, лютая ненависть и нескрываемое презрение. Он поверить не мог, что тот, кто долгие годы верой и правдой служил храму, защищая его от кого бы то ни было, совершает такой гнусный поступок; и жрец лихорадочно пытался понять, что могло послужить этому причиной.
Заговор? Неудачная шутка? Жажда власти? Или, быть может, давняя обида? Силтис слишком хорошо знал его, чтобы верить в эту чушь!.. Но и не мог поверить также в то, что он, преданный страж ордена и верный слуга Аданоса, предал его: уж слишком это было нелегко для старого оракула.
Силтис проклял бы тот день, когда Гадриэль, этот юный смышленый парень, подававший большие надежды, поступил к нему в ученики...
Из его груди вырвался тяжелый вздох, наполненный досадой и отчаянием. Старик жрец осмотрел храмовника с ног до головы и, моргнув, только сейчас, когда вечерние лучи солнца прокрались в храм, обратил внимание на пугающее изменение в его виде: доспехи... они были не благородного серебряного оттенка, а черного - будто сажей вымазаны, - которые, казалось, только что сошли с наковальни; вместо посоха руки храмовника сжимали длинный причудливо изогнутый меч; магические начертания в виде рун испещрали клинок.
- Меч Нероса, повелителя бестий... - слова слабым вздохом сорвались с бледных губ старика, и в его голове начала выстраиваться мозаика из догадок и туманных обрывков воспоминаний.
Нерос - могущественный колдун и воин, достигший своего величия благодаря сделке с соблазнившем его нечистым духом, - снискал славу убийцы и истязателя; он был бичом всего живого, находившим удовольствие в чудовищных пытках своих врагов. Будучи сильным магом, он зачаровал оружие и доспехи, вложив в них частичку своей черной души.
Храмовники Аданоса во главе с Редемесом, младшим братом Не-Гроса, девять лет выискивали чернокнижника; и каждый раз, как только они близились к завершению своего дела, все следы волшебным образом обрывались или оказывались ложными. Но так не могло продолжаться вечно. Нерос был пойман в ловушку своим же искусителем, где из засады члены культа - не без помощи извне - убили колдуна и его свиту. Чтобы убедиться, что отступник не восстанет из мертвых, братья расчленили его тело и спрятали части там, где, казалось бы, никто другой не смог бы их найти: в своем же храме. Его меч, не раз обагренный кровью, был сокрыт в глубинах подземелья, а броня - в усыпальнице.
Теперь и то и другое у Гадриэля, вечного стража гробницы. Похоже, в этих артефактах до сих пор клубится энергия прежнего хозяина, связавшего свою жизнь с преисподней, - черная, нечистая энергия.
Во что он ввязался!..
- Теперь это принадлежит мне, - сказал Гадриэль не своим голосом - голосом, искаженным алчностью. Черный железный нагрудник с гербом в виде гордого дракона гудел, повторяя слова хозяина.
- Одумайся, мальчишка! Ты не способен бороться с той силой, что заключена в этих... доспехах. Брат Кейль говорил, что твое любопытство дорого обойдется нам, и я до сих пор не могу поверить, что ты так далеко зашел. Ты, мудрейший воин нашего ордена, и касаться не должен был этих проклятых вещей: они насквозь пропитаны злом. О боги, что с тобой сталось?
- Брат Кейль мертв, - отвечал Гадриэль, смерив старика презрительным взглядом. Его лицо сморщилось в гримасу крайнего недовольства. Черные брови насупились, а взгляд сделался суровым и мрачным. -Если бы ты слышал, что он лепетал, моля меня о пощаде... Деньги, сокровища и даже священные реликвии - что он мне только ни предлагал, лишь бы сохранить свою никчемную жизнь!.. Я не упустил возможности его помучить; я всегда знал, что он из себя представляет. Он был мелочным, таким же фальшивым... как и ваша вера.
Старик опешил от такого заявления. Каждое слово, слетающее с уст воина, все больше и больше заставляло оракула впадать в отчаяние; порой, взглядывая на своего ученика, он видел не Гадриэля, а, казалось, самого Негроса. Эта бесовская улыбка, этот недобрый, насмешливый взгляд... Он помнил чернокнижника при жизни. И сходство это поражало Силтиса до глубины души.
- Это не ты, Гадриэль, не ты это говоришь! Я не могу поверить... - Глаза оракула наполнились влагой, и он опустил голову, с ужасом осознавая, на что способны заколдованные вещи. Ярость, ненависть, гнев и звериная кровожадность - все унаследовал храмовник от прежнего хозяина меча и доспехов. Оставалось только гадать, какую еще хитрость выкинет неживой колдун.
Силтис хотел во что бы то ни стало помочь воину, по своей глупости - или, быть может, злому умыслу? - ставшему жертвой проклятия. Но что мог сделать старик?
Слезинка, горькая и тяжелая, скатилась по морщинистой щеке и упала на пол. Жрец заговорил с тем отчаянием в голосе, какое бывает, когда беда уже настигла, а возможности как-то исправить положение слишком призрачны:
- Брось меч. Брось его! Ну же! Я помогу тебе снять доспехи! Пока не поздно...
Губы храмовника зазмеились в улыбке, и эта улыбка, бездушная и ледяная, заставила поджилки оракула затрястись. Он ясно дал понять, что не намерен делать этого. Эти губы, казалось, говорили: "Какой же ты глупый. Каким дураком нужно быть, чтобы отказываться от этого дара!"
- Отправляйся в ад!
Вороненая сталь сверкнула при угасающих лучах солнца, и клинок впился в вздымающуюся грудь жреца.
"Будь ты проклят, Негрос... вновь".
Силтис охнул и раскрыл рот; его глаза встретили взгляд Гадриэля, а затем закатились; лицо старика застыло предсмертной гримасе негодования.
- В ад, - повторил храмовник. Он с отсутствующим выражением лица выдернул багровый меч из учителя - бездыханное тело рухнуло на пол, и ни один мускул на лице ученика не дрогнул. Изящная мантия покраснела от расползающегося пятна крови.
"Одним ханжой меньше, - эхом послышался голос в голове Гадриэля, который он спутал со своими собственными мыслями, - осталось совсем немного. Возможно, брат где-то рядом: чувствую его присутствие. Следует остерегаться... Он всего лишь очередное препятствие на пути к цели. Он не посмеет остановить!.. Что бы эти вероломные люди ни говорили, они сделают все, лишь бы помешать. Кого будет волновать честь, верность, когда взамен обретаешь власть - власть куда большую, чем ту, о которой бы осмелился мечтать смертный".
- Он не посмеет, - прошептал воин, соглашаясь с, казалось бы, своим внутренним голосом, и, переступив через труп Оракула, своего бывшего друга и наставника, вошел в просторную залу: факелы тускло освещали резные колоны, свет едва ли доходил до высокого потолка; мрачные стены храма, казалось, тихо застонали, как будто отдавая дань памяти погибшему жрецу; воздух, в котором до поры до времени витал запах благовоний, наполнился каким-то злым смрадом; Гадриэлю сделалось душно, и в глубине души он почувствовал какое-то колебание, какой-то тихий, но отчаянный голос, призывающий его остановиться, повернуть вспять, уйти прочь...
Нет! Уже слишком поздно! Ни Кейля, ни Силтиса уже не вернешь, да и Гадриэль был не из тех, кто останавливается на полпути.
Отбросив сомнения, латник решительно зашагал вперед, минуя темные коридоры один за другим.
"Усыпальница где-то рядом", - пронеслось в голове закованного в металл бойца. Ему казалось, что ноги сами несут его на пути к цели. Его уже ничто не остановит. Никто и ничто.
Сняв факел со стойки, он продолжил идти. Тяжелый лязг железных сапог гулко разносился по темному коридору. Пройдя величественные колонны и жертвенный зал, хранитель попал прямиком в какую-то пустую, будто бы ни для чего не предназначенную комнату.
Сырой и запутанный лабиринт навевал тоску. Казалось, здесь целую вечность никого не было с тех пор, как он был построен.
- Аркхаан... - Его рука прикоснулась к стене, будто нащупывая что-то. - Сколько же тайн хранят твои всеми забытые чертоги, сколько загадок...
Железные пальцы проскрежетали, оставляя на песчанике раскосые царапины, и кирпичик с треском провалился в стену. Рука залезла глубже, и Гадриэль почувствовал, как его пальцы ухватились за некогда замурованный ключ.
- Сколько загадок... - повторил он вполголоса, с улыбкой разглядывая находку. Воин опустил голову, будто прислушиваясь к чему-то; его глаза закрылись, и он вытянул вперед обагренную кровью жреца руку.
"Эрзагт! Керне`белех!" - слова, пришедшие из ниоткуда, пронеслись в его голове, и губы яростно повторили их вслух. Каменная стена, стоящая напротив длани храмовника, рассыпалась в крошки, и Гадриэль увидел большую железную дверь с магической печатью. Каменный лик не то человека, не то какого-то мистическог существа застыл в оскале, золотые рога венчали череп.
К своему удивлению, в какое-то мгновение он почувствовал холодное прикосновение страха, и тень сомнения пробежала по его лицу.
"Нет... - говорил обессиленный голос внутри него - голос, к которому он старался прислушаться. Голос прежнего Гадриэля. - Еще есть... шанс. Есть... Уходи!"
Только сейчас воин начал медленно осознавать ту ужасную действительность, которую он сам и создал. Багровый туман, застилавший его взор, рассеялся.
"Что я... наделал?" - Он округлившимися от безумия глазами покосился на дверь, попятился назад и выронил ключ. Нога внезапно увязался в чем-то, хотя пол был вымощен камнем. Его рука собралась выбросить проклятый меч - он, как назло, будто прилип к ней. Сердце бешено забилось в его груди: тук-тук-тук... И латы, передразнивая, повторяли этот ритм.
Ему хотелось убежать, но тело как будто окаменело. Вернее, доспехи, которые он посмел на себя надеть...
"Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха!"
- А-а-ррр! - сдавленно прорычал Гадриэль и скорчился от боли. Поскрипывая и лязгая, ожившие латы сдавливали его тело, словно тиски. Ноги сами зашагали к двери против его воли. Он прикоснулся взбунтовавшейся рукой к печати, и язык сам сказал за него очередное заклинание: - Керне`белех! Родус эйкте! Алдрих эйкте!
Замок раскалился докрасна, рога чудовища расплавились, а глазницы засверкали, и ослепительный взрыв озарил лабиринт, пронзительный визг зазвенел в ушах. Его отбросило назад.
Поначалу было темно, и только руны на доспехах издавали зловещее багровое свечение.
Внутренне содрогнувшись и почувствовав, как горлу подползает страх, Гадриэль обернулся: никого в темном коридоре не было видно; тени факелов безумно плясали по стенам, и лишь одно пятно, двигающееся вне какой-либо связи с огнем, привлекло к себе внимание бойца. К его пущему удивлению, он услышал жадный вдох, от которого по его спине пробежали мурашки, а сердце, дрогнув, забило по-настоящему бешеный ритм; внутри все сжалось, казалось, в один дрожащий комок, и сопение дошло до его ушей.
Смрад подступил к ноздрям, и лицо храмовника тошнотворно сморщилось; он дважды моргнул, чтобы убедиться в действительности происходящего, и увидел перед собой призрачное гротескное создание, обнажившее клыки в очень знакомой безумной улыбке.
- Вечнос-с-сть пролетела, словно упавшая с неба звезда... Ты освободил мой дух, сослужив мне достойную-ю с-службу, но тело мое по-прежнему в заточении-и. На этом ты с-с-сыграл свою р-роль, пешка, - и ты выбываешь из игры.
Глава I.
Дождь лил как из ведра. Знобящие порывы ветра и гроза подгоняли путников. Дороги превратились в кашу из грязи. Сапоги людей постоянно застревали в слякоти, норовя сползти с ног. Уставшие и голодные, они шли несколько дней после недавнего путешествия, окончившегося полным провалом. Шли, надеясь найти хоть какие-то отголоски цивилизации.
Прекрасные луга и поля сменялись глухими лесами, равнины - горами. Дорога была долгой.
Искатели приключений возвращались, захватив с собой всего лишь жалкую горстку серебряных монет, найденных по дороге. Тодд, виновник этого путешествия, надеялся, что в древнем храме сокрыты по-настоящему несметные сокровища, что-то, что наверняка оправдает риск; но ничего, кроме обветшалых, покрытых вековым слоем пыли книг, не представляющих ни для одного из членов экспедиции никакого интереса, не было найдено. Сколько бы они ни петляли по подземелью, как бы старательно они ни искали, все их усилия были напрасны. И это награда за все трудности, через которые прошли друзья! Дикие звери, нападающие исподтишка, грабители, колдуны-отшельники и ловушки - все это ради кучки серебра!
Тодд Стоун поклялся себе, что он больше никогда не пойдет на подобную авантюру, будь он проклят.
В небе сверкнула молния и прогремел гром, и Сэм, коренастый бородач, взваливший на свои плечи большущий походный рюкзак, который, казалось, вот-вот его перевесит, испуганно охнул и аж подпрыгнул. Его насквозь промокшая соломенная шляпа соскользнула и упала в лужу. Карлик силился нагнуться, но ранец-обуза тянул его в противоположное направление. Его пухлая рука тянулась, но никак не могла уцепиться за головной убор.
- Идем! Мы тут скоро до ни точки промокнем, если ты там возиться так долго будешь! -послышался дребезжащий голос Рудда, высокого молодого мужчины в сером балахоне, подпоясанном бечевкой. Если Сэм Фортнир был маленький, мускулистый, такой же бородатый и обросший, как тролль, Рудд Лектерн выглядел более молодым из-за отсутствия щетины и какой-либо растительности на теле. Когда он сердился, он напоминал недовольного ворчливого пса, и постоянно дергающийся нос-кнопка только подтверждал эту иллюзию. - Забудь о ней! Мы почти на месте.
- Иду, иду, - отвечал покрасневший карлик. Так и не сумев достать свою засаленную и изодранную старую шляпу, он махнул на нее рукой и поспешил догнать своих товарищей, звеня черпаками и ковшами.
"Новую куплю потом, -думал он, - только бы на еду денег хватило. И на выпивку. И на..."
- Мы уже близко! - прокричал Тодд, невысокий, но мускулистый боец; его массивная квадратная челюсть была покрыта грубой смоляной щетиной, которая часто перерастала в густую бороду; на щеках были рубцы и шрамы - напоминания о былых сражениях; у висков уже виднелись серебряные волоски, хотя ему было всего лишь двадцать семь лет; взгляд всегда был переменчивый, а цвет глаз темно-зеленый, как чистые луга после заката; на нем ладно сидели кожаные доспехи, поверх которых был накинут шерстяной плащ с капюшоном. Он выглядел крепким, но простым парнем; если бы не броня и меч, доставшийся ему от деда, его запросто можно было бы спутать с крестьянином. Однако с детства он мечтал прославиться и стать полководцем; решать, где лучше устроить засаду; изучать повадки врага и использовать его слабые места в бою; но из-за отсутствия дисциплины он был дважды понижен в звании, что напрочь разбило его детские грезы. Впрочем, это старая, уже давно забытая мечта... - Где-то неподалеку есть трактир! Местные, говорят, не очень дружелюбные, но до города еще день идти! Там отдохнем... -Он замолк, услышав очередной тревожный раскат грома, и, дождавшись, пока небо успокоится, продолжил: -Там отдохнем, а уж потом решим, что делать дальше! Найденного серебра нам хватит, еще и остаться должно!
- Хоть что-то хорошее, а, Тодд? -кисло усмехнувшись, с упреком спросил Рудд и поглядел на обтянутую плащом спину воина; но Тодд, видимо, не услышал его - или всего лишь притворился, - продолжая невозмутимо идти дальше.
- Хорошее пойло и еда - вот чего мне не хватает! -подхватил Сэм, довольно улыбаясь, несмотря на ливень и ветер, хлеставший по лицу. Казалось, его все устраивает: и то, что они нашли всего-навсего горсть монет вместо трех мешков, припасенных для богатств, и то, что была жуткая непогода, и то, что, скорее всего, все деньги будут безвозвратно пропиты.
- Ты только об этом и думаешь, - отозвался долговязый Рудд, но затем, завидев тусклый свет, исходящий от окон, неожиданно для себя добавил: -И я бы тоже не отказался от этого; после всего ада, который мы пережили, пусть хотя бы это будет нашей маленькой наградой.
Тодд криво улыбнулся, оглянувшись и посмотрев на сморщенное лицо Рудда, и зашагал еще решительнее. В его голове возник туманный образ помещения, пропахшего дымом и алкоголем и набитого пьяницами, и горьковатый, смолистый привкус хмеля пробежался по его языку. Он с самоунижением вспоминал свои праздные дни - азартные игры, пиры, драки - после ухода из армии. Потом свою недолгую службу в качестве телохранителя на небогатого дворянина. Правда, недолго: хозяин погиб при загадочных обстоятельствах... Впрочем, именно поэтому он избегает ходить по городам: убийство могут свесить на него.
Вскоре путники, пройдя еловую рощу, набрели на старый трактир. Стены его были покрыты мхом, а доски настолько прогнили, что могло показаться, будто вся эта конструкция сию же минуту развалится от рокота неба; однако, сколько бы оно ни злилось, дом по-прежнему стоял.
- Вот здесь и заночуем, - сказала фигура в плаще, из-под капюшона посматривая на грязные окна трактира. Перекошенная крыша здания и такая же корявая вывеска "Пьяный пес", а также местное население, весьма неприветливое и грубое с гостями, не внушали доверия; но скитающейся группе наемников выбирать было особо-то нечего, и они вошли в заведение. Старая дверь со скрипом открылась, и трое солдат удачи тотчас ощутили на себе любопытные взгляды: кто-то рассматривал их диковинное снаряжение; кто-то, неприятно сморщившись, - лица...
Троим путникам было предельно ясно: здесь никто не любит незнакомых людей.
Одна самая шумная компания, сидящая за большим дубовым столиком, залитым пивом и жиром, на несколько секунд прекратила свое горячее обсуждение местных напитков и переключила внимание на вошедших.
Большой лысый мужик - видимо, лесоруб - придурковатой наружности вызывающе сплюнул на пол, посмотрев на наемников, и расхохотался; хозяин заведения было хотел сделать замечание, но отчего-то передумал. Он давно хотел разогнать их, но сам сделать это он навряд ли бы смог: кто знает, что на уме у этих пьяниц? Лучше переждать, пока они уйдут, а потом спокойно убрать за ними...
- Ты посмотри на него: он такой же большой, как твои сапоги, Дэрил, - ядовито усмехнувшись, сказал бородатый боец с трубкой в зубах, и его палец ткнул в сторону возмущенного таким замечанием Сэма.
- Ха-ха! Умора! Еще и нацепил мешок какой огромный, ха! -поддержал его третий выпивоха, закинув голову и разразившись диким похрюкивающим смехом. Его толстое пузо дрожало от хохота. За поясом у буяна висел кривой кинжал, на который и обратил внимание Тодд. Он не знал, что творилось в их хмельных головах, и решил, что лучше не обращать внимание на них. Так он и посоветовал карлику:
- Не обращай внимание, Сэм. Алкоголь и не на такое способен. Что на них злиться, на дураков этих?
- Угу, -только и буркнул покрасневший карлик и засеменил к барной стойке. Ему хотелось подойти и хорошенько врезать нахалу, но еще больше хотелось набить желудок едой, выпить и отдохнуть.
Карлик Сэм, подойдя к прилавку, вновь почувствовал себя неловко: только его нос дотягивался до стола, и, как бы он ни старался выглядеть выше, вытягивая шею, ничего не получалось. Он поднял глаза: трактирщик содрогался от беззвучного смеха всем телом, поглаживая фартук, на котором была целая коллекция различных пятен: больших и маленьких, бурых и зеленых, красных и желтых; а нескромная прореха под мышкой добавляла элегантности.
- Я поскорее хочу наесться досыта, утолить жажду и забыться сном. Я не знал, что так выйдет. Мне ничего...
- Не вини себя, Тодд. Кто бы мог предположить, что все хоть что-то ценное оттуда уже вынесли: церковь была такой неприметной... Ну, мы нашли хоть что-то. В следующий раз, быть может, нам повезет больше. Кто знает, на что мы наткнемся?
- Следующего раза не будет. Хватит с меня. Нас чуть не убили по дороге, - с досадой отвечал Тодд, хмурясь как туча. Его глаза опечалено опустились. Недавний провал надолго засел в его памяти. Он так надеялся, что вернется домой с карманами, набитыми золотыми монетами, с прекрасными украшениями, испещренными самоцветами, с обвораживающим, будто лакированным жемчугом, белым и черным. От одной только мысли о том, что все это будет его, у него захватывало дух; но вместе с тем в глубине души он ощущал какую-то тревогу. Алчность - один из пороков Тодда, с которым он отчаянно боролся. Ему было стыдно перед своими друзьями. Он обещал горы сокровищ... - К черту все это.
- Я уверен, что мы найдем какую-нибудь достойную работу за хорошую плату.
"Проклятые деньги... -Пронеслось в голове воина. Его лицо неприятно поморщилось, и морщинка на лбу стала отчетливее. -И зачем их только придумали? Все беды из-за них. Они развращают, делают людей своими жалкими, послушными рабами. Но без них мы не сможем жить. По крайней мере, большинство. А кто я? Неужели я такой же?.. И я раб?"
Рудд внимательно посмотрел на друга.
- И что же ты предлагаешь? Опять вернешься в армию? Или, быть может, станешь наемником, рискуя своей жизнью за гроши? Ты и так прожег лучшие ее годы, все находясь там, в казарме. Хочешь до старости быть пушечным мясом? Ты же знаешь: генералам все равно, сколько солдат погибнет в бойне, если им самим, командирам этим и начальникам, по-прежнему живется хорошо. Знаешь на собственной шкуре, не так ли? Война с орками тянет из страны все соки; еще и с колонией Хориниса что-то нечисто: говорят, руды все меньше и меньше. Совсем скоро таким, как мы, придется зарабатывать на жизнь воровством и грабежами.
Тодд молчал. В его голове калейдоскопом проплывали воспоминания. Дом. Детство. Первая любовь. Становление мужчиной. Служба в армии с постоянным чувством страха, что он не вернется живым с поля брани. Досадная отставка. Первая авантюра...
- Тодд?
- Мне нужно отдохнуть...
- Ладно, как скажешь. Что-то долго наш друг там возится. Где он там? Где Сэм?
Заказав пива, жаркое, похлебку, бараньи ребрышки и три комнаты на ночь, он, мрачный и надутый, вернулся к друзьям, расположившимся за самым дальним столиком, подальше от буйных ребят, и было хотел раскритиковать посетителей...
- А деньги-то дать забыл! -прокричал вслед Сэму трактирщик. От смеха его мясистое лицо покраснело. Карлик бросил рюкзак на пол и быстрыми шагами подошел к хозяину заведения. В его большой руке сверкнула серебряная монета, как и глаза заметивших роблер.
Ошарашенный такой подачей, он вполголоса заговорил и как можно быстрее спрятал деньги в карман:
- Три самые последние комнаты на втором этаже. Еда скоро будет готова.
Сэм молча кивнул и пошел к друзьям, застав их за унылыми рассуждениями о трудоустройстве.
- Гляди-ка, - прошептал тот самый лысый парень, уже украдкой указывая в сторону карлика. -Видали? Может, у него еще есть золотишко?
- Серебро, -поправил другой. -Впрочем, тоже неплохо. Давно сюда богатенькие путники не заходили.
- Да какая разница! На десяток таких можно купить целый дом, ящик пива и...
- ...и голых баб, да.
- Что делать будем? Не нравится мне тот мужик с мечом.
- Кончать их надо. Все равно от них пользы никакой.
- Поддерживаю.
- Согласен!
- А что если мы их не завалим? -спросил носатый пьяница с покрасневшим лицом и поковырял в пожелтевших зубах.
- Куда они денутся! И не таких видывали, -ответил лысый и поднял взгляд на троицу: путешественники говорили о чем-то своем, не обращая внимания на грабителей. -И не таких...
Глава II.
- Нет, друзья. Я сыт по горло, - сказал Тодд и выдохнул. По его лицу проскользнула какая-то тень: не то сомнения, не то разочарования.
- Ты всего лишь похлебку съел.
- Речь идет о другом: о деньгах и этих авантюрах. Это слишком большой риск за сомнительный приз, который, возможно, и не удастся получить. Нам еще повезло, что мы никого не встретили в той гробнице.
- Да уж, мешочек серебра... Кто же знал, что так получится?
- А что, там кто-то должен был быть? -спросил Рудд - с упреком, как показалось Стоуну, - внимательно посмотрев на своего друга, и глотнул вина.
- Не дол...
- Да, -неожиданно перебил чей-то голос.
Тодд обернулся: за соседним столиком сидел одетый в балахон незнакомый старик. Тощее морщинистое лицо, высокие скулы, длинный горбатый нос, жидкие седые волосы, козлиная бородка, пронзительные зеленые глаза, такие ясные, несмотря на возраст, - всем своим видом он напоминал какого-то волшебника из сказок.
- И кто же?
- Меня зовут Мергольд, -вместо ответа странник предпочел представиться. Его тонкие губы улыбнулись. -Я... археолог. И я услышал краем уха, что вы были в Аркхаане. Таинственное, должен признать, место. Я часто беседовал о этом древнем храме со своими... коллегами. Но все ли вы обошли?
- Не думаю, что тебя это должно волновать. Впрочем, мы там были, и я тебе говорю: там ты не найдешь ничего, кроме старых костей и пыли. Мы пришли слишком поздно.
- Кости и пыль... -пожилой скиталец иронично усмехнулся, удивляясь наивности искателей приключений, и, встав со стула и подойдя поближе к Тодду, с улыбкой сказал: -Вы ведь не спускались в лабиринт, не так ли?
- Куда?
- Я же говорил, что мы не все обошли в этом, как его... Арекхане! -выпалил Сэм, взмахивая кружкой с пивом, и постучал кулаком по столу. Карлик был бы не прочь еще раз прогуляться по древним руинам.
- Аркхаане, - поправил археолог, а затем, приняв какой-то таинственный вид, вкрадчиво заговорил о сокровищах, которые скрываются в чертогах древнего храма; о том, что ему понадобились бы такие люди, как эти трое, чтобы защищать его в пути; и он не без радости наблюдал, как начали сиять глаза карлика и долговязого при упоминании о золоте; Тодд, однако, стал мрачнее тучи. Он думал обо всем этом. Взвешивал все. Оценивал. Без сомнений, он был жадным, только сейчас он отчего-то неохотно верил во всю эту болтовню.
"Слова его звучат складно, но не врет ли он? Эти руины, оказывается, скрывали богаства в своих подземельях уже не одну тысячу лет; может, туда никто и не ходил. Но я не уверен", - думал Тодд, молча слушая старца и глядя краем глаза, как его друзья, завороженные и загоревшиеся энтузиазмом, не говоря уже о жажде наживы, проглатывают то, что им говорил загадочный посетитель. И никому не приходило в голову спросить, почему археолог так странно одет и сидит в таком... диком месте, как этот трактир.
- ...и я предлагаю каждому из вас четверть всего, что найдете! Серебро, золото, самоцветы - там есть все. Все, что веками собирали жрецы Аданоса.
- Следует говорить потише, - негромко проговорил Тодд и кивнул в сторону притихших пьяниц; их покрасневшие от алкоголя лица были на удивление сосредоточенными и серьезными. Стоун сжал губы и спросил: -К чему нам эти богатства?
- Говори за себя, друг! Тебе, может, они и не нужны, но мы бы смогли многое исправить, обладая такими деньгами! -сказал Рудд, и карлик тотчас поддержал его многозначительным кивком. - Представь только, что бы с нами было! Да мы... мы королями стали бы!
Тодд внимательно посмотрел на лицо Рудда, потом на старика. Он вздохнул и сказал, глядя в пол:
- Мне нужно отдохнуть.
Боец поднялся наверх - разговор о деньгах все продолжался...
Отредактировано Shpoker (11-03-2017 17:41:31)
